09 Июль 14:26
Как расследуют военные преступления России, на каком этапе дело о хищении гуманитарки в благотворительном фонде «Ассоль» и есть ли в Одесской области чиновники-коллаборанты? Руководитель прокуратуры Одесской области Сергей Костенко ответил на все вопросы и подробнее рассказал о работе структуры во время войны.
1 июля, уже после ракетного удара по Сергеевке, в прокуратуре сообщили, что открыли уголовное производство по факту нарушения законов и обычаев войны. Что можно рассказать о расследовании по состоянию на 6 июля?
Да, действительно открыто уголовное производство по статье 438 ч. 2 УК, поручено нами осуществление досудебного расследования следователями СБУ и это произошло сразу после этих событий. Следственно-оперативная группа из работников СБУ и полиции совместно с прокурором из Одесской областной прокуратуры приступили к осмотру места происшествия. Однозначно то, что было сообщено — это два абсолютно гражданских объекта, девятиэтажка и база отдыха «Годжи».
Причем, относительно базы отдыха было зафиксировано попадание двух ракет. Первая ракета непосредственно разорвалась в воздухе, а вторая попала по территории базы отдыха.
На базе отдыха погибло пять человек, из них один несовершеннолетний ребенок, мальчик 2010 года рождения. В доме погибло 16 человек, которые там проживали. О пострадавших мы сделали определенную аналитику: один человек от 19 до 34 лет; 10 человек от 36 до 60 лет (шесть мужчин и четыре женщины); семь человек от 60 лет (один мужчина и шесть женщин; двое лиц от 75 лет (две женщины)). Среди пострадавших было семеро детей.
Следственные действия проводят в первые дни после подобных преступлений?
Наша главная задача — это фиксация повреждений на домах, технике и других сооружениях и на раненых. И обязательно фиксация орудия совершения преступления. В этом случае это остатки ракет, которые находятся в поврежденном виде на месте происшествия. Чтобы установить причастных к преступлению, нужно изучить орудие преступления и от этого уже, анализируя окружающие обстоятельства, создается макет того, как развивались эти события.
После изучения орудия преступления мы уже можем понимать, каким является средство применения (авиация или наземное базирование). Полученные данные сравниваются с информацией, которую предоставили военные и таким образом картина событий складывается, как пазл. После чего мы понимаем, какое именно подразделение применял это оружие и можем узнать, какие именно военные преступники причастны к этому.
Можно ли установить в рамках следствия, это были специально выбранные цели или, возможно, это был удар наугад по жилому кварталу?
Вы знаете, если мы говорим, что в базу отдыха попало две ракеты, с отклонением на два градуса попадает ракета другая в жилой дом. Если наугад, то должен разлет какой-то быть больше, а здесь достаточно концентрированный удар по определенным объектам.
По состоянию на 6 июля, сколько нанесено ракетных ударов по гражданским объектам в Одесской области с 24 февраля?
На сегодня имеем 45 фактов обстрелов Одесской области, где были повреждены именно гражданские объекты и пострадало гражданское население. Из них 36 фактов обстрелов было осуществлено ракетным оружием, семь из них было осуществлено корабельной артиллерией и два обстрелы осуществила авиация тактического, или фронтового уровня.
Всего по Одесской области было применено 75 ракет (не учитывая те, которые мы сбили) — это то, что попало. В Одесской области всего погибло 31 гражданское лицо и 75 человек получили ранения. На сегодня в области разрушено более 13 баз отдыха, два дома (ЖК «Тирас» и девятиэтажка в Сергеевке), а также большое количество частных домов.
Только после удара по поселку Маяки пострадало 65 домов, некоторые из них полностью разрушены. Более 400 жителей Одесской области понесли урон от ударной волны (повыбивало окна). Также разрушено много складов, где предприниматели хранили товары абсолютно гражданского назначения. Это ТРЦ «Ривьера» и «Евротерминал».
Сколько производств в целом расследуется по последствиям ракетных ударов?
По результатам ракетных ударов расследуется 45 дел. Вообще внедрений по нарушениям законов войны более 60, но эта цифра меняется, поскольку мы регистрируем много таких внедрений об уголовном правонарушении, которые совершены в других регионах. Только за последние сутки обратились жители из Мариуполя, у них уничтожили жилье, и жители Северодонецка. Эти обращения мы также регистрируем, а затем направляем в соответствующие территориальные подразделения правоохранительных органов этих регионов.
Кто обычно ведет следствие по этим делам?
Это подследственность следователей СБУ, но частично этими внедрениями занимаются следователи полиции с учетом того, что мы видим необходимость распределения нагрузки.
Хватает ли компетенции у полицейских и СБУ? Это очень специфические преступления и их такое количество, с которым украинская правоохранительная система до этого не сталкивалась.
Это действительно так. Мы впервые столкнулись с такими преступлениями в Одесской области и в первый период войны было довольно трудно сориентироваться, что именно делать. Поэтому были приняты меры, прежде всего со стороны Генерального прокурора, по доведению до нас методик и тактики расследований этих преступлений.
Уже на месте проводили несколько крупных мероприятий по обучению. Они касались не только расследования преступлений. Это были специальные учения по работе с нахождения и идентификации без вести пропавших лиц, а также всех других возможностей, которые этой категории касаются. Мы должны быть готовы к их расследованию, поскольку преступления совершаются оккупационными войсками в других регионах, начиная с изнасилований и заканчивая преступлениями, которые можно квалифицировать, как геноцид, потому что у нас весь спектр преступлений против человечности и военных преступлений причиняются оккупантами на территории нашего государства.
Производство по ракетным ударам, которые были ранее. На какой стадии следствие? Можно ли назвать фамилии ответственных за эти преступления?
До того как мы не осуществим официальные процедуры — я фамилии называть не буду. Хотя мы понимаем кто эти лица.
Но в некоторых делах они уже известны? Например, ракетный удар по ЖК «Тирас»?
В том числе. Мы уже выходим на то, что понимаем тех лиц, которые непосредственно отдавали приказы на применение оружия в результате чего были нанесены удары по гражданским объектам. Вопрос только в том, что очень большое количество экспертиз проводится, большой объем вещественных доказательств исследуется. Нами изъято в уголовных процессах, которые мы расследуем, почти полторы тысячи остатков ракет, которые также должны быть исследованы экспертами. Весь этот объем доказательной базы должен быть надлежащим образом процессуально оформлен. Поэтому это все делается. Сейчас с соблюдением всех процедур, уже в ближайшее время мы готовы объявлять подозрения.
Какая механика расследований? Как идентифицировать и установить конкретных лиц, ведь Россия не даст нам списки тех, кто служит в воинских частях в моменты совершения военных преступлений?
В деталях не расскажу. Но в целом: мы получаем объективные технические данные устройств, которые есть в распоряжении наших военных, по которым мы можем идентифицировать место запуска, средства которые для этого применялись, даже видим траекторию полета.
Производства будут передаваться в украинские суды или это работа для международных инстанций, как например, суд в Гааге?
Прежде всего в украинские суды. Разумеется, это не будут те суды, но хотелось бы, когда у нас будут под стражей те лица, которые мы сможем представить в суд. Эти производства будут рассматриваться в суде по процедуре “in absentia” — так называемое заочное судебное разбирательство. В то же время это абсолютно нормальная судебная практика. И особенно в отношении этой категории преступлений. Понятно, что все эти материалы также могут быть использованы. В Международном уголовном суде при производстве в отношении тех же военных преступников. Но вопрос об использовании этих доказательств в Международном уголовном суде будет решать прокурор этого суда. Возьмет ли он эти материалы для себя, чтобы представить их суду или нет.
Что надо с нашей стороны?
Высокие требования по качеству доказывания, по собираемым доказательствам, полноте, их достоверности, допустимости и так далее. И наша задача, работая в производствах, понимать эти требования суда, чтобы прокурор Международного уголовного суда мог взять их в работу. Нам бы этого хотелось. Для того, чтобы не только в рамках нашей национальной судебной системы, но и на международном уровне все увидели, какие преступления на сегодня совершаются в отношении украинцев российскими захватчиками на территории нашего государства.
Какой должна быть ответственность этих лиц? Россия их разумеется не выдаст. Объявление в международный розыск?
В том числе. По нашему уголовному кодексу предусмотрено наказание за эти преступления до пожизненного лишения свободы. Каким будет результат в международном уголовном суде я не могу прогнозировать. Это точно дело не ближайшего времени. Насчет международного розыска — это однозначно. После того как мы официально начнем процедуру “in absentia”, эти лица будут объявляться в международный розыск.
Страны Евросоюза уже присоединились к расследованию международных преступлений на территории Украины. Есть ли такое сотрудничество в Одесской области?
Да. В частности, в Сергеевке к нам присоединились два международных эксперта, которые непосредственно специализируются на военных преступлениях. Давали нам практическую, методологическую помощь. Мы многое учли из их рекомендаций, потому что понимание норм международного гуманитарного права и специфика расследований преступлений имеет определенные особенности. Например, по обломкам можно определить ракету и ее модификацию. Нам кажется, что этого достаточно. Но эксперты (международные — ред.) советуют не останавливаться. Мы должны собрать полный объем доказательств, который доступен на сегодня для органов досудебного расследования по их сбору.
А какие это могут быть доказательства, кроме обломков ракет?
Например, пробы грунта и даже воздуха, если это закрытое помещение. Полный объем показов экспертов, камеры наружного наблюдения. Например, по событиям в Сергеевке мы изъяли более 50 различных записей с камер наружного наблюдения, сопоставлением которых, в том числе, воспроизводим обстановку на месте. Это ночь была. Мы видим не детальный подлет ракеты, но соответствующие вспышки. Потом анализируем как все происходило. И вот так по крошкам восстанавливается картина которая имела место.
Международные следователи только помогают украинским или они могут проводить собственные расследования?
Расследуют правоохранительные органы Украины. Прокурором Международного уголовного суда официально начато расследование. Он занимается теми процедурами, которые нужны по регламентам. Но те эксперты которые работают с нами, оказывают помощь в виде советов. Расследуют наши правоохранители.
Обращаются ли к местным правоохранителям люди, выехавшие с оккупированных территорий, по поводу преступлений свидетелями или жертвами которых они стали? Сколько таких обращений по состоянию на сейчас?
Это преступления о нарушении законов и обычаев войны. Также много обращений о без вести пропавших: их родственников, знакомых, друзьях. Каждое такое обращение мы отдельно фиксируем. И уже на сегодня более 100 таких уголовных производств открыто.
И не о ракетных ударах. В начале апреля в СБУ сообщили об объявлении подозрения в государственной измене руководителю Николаевской окружной прокуратуры — есть ли случаи измены среди сотрудников подразделений прокуратуры Одесской области?
Нет, нет таких случаев. Относительно факта, который вы озвучили — не мы осуществляем там процессуальное руководство, поэтому подробно обстоятельства мне неизвестны. Многие работники прокуратуры в Одесской области пошли защищать родину с оружием в руках.
Какое количество?
17 человек.
В отношении сотрудников прокуратуры проявивших себя не самым лучшим образом в первые дни, недели с начала полномасштабной войны: не вышли на работу, выехали из области. В медиа писали, как минимум об одном таком случае.
Был один такой факт. В отношении этого лица сразу в марте были подготовлены материалы по его увольнению по дисциплинарной процедуре. Рассмотрела наша комиссия, которая осуществляет дисциплинарное производство. И он уволен из органов прокуратуры за вот этот позорный факт.
В первые дни полномасштабного вторжения в Одессе задерживали диверсантов, ДРГ. Кто эти люди: местные, граждане РФ или других стран? Какие дела против них расследуют?
Слово «диверсант» используют часто на бытовом уровне. Для прокурора «диверсант» — это лицо, совершившее преступление по статье 113 УК «диверсия» или по крайней мере готовилось его совершить. Таких фактов не было. С первых дней были приняты радикальные контрдиверсионные меры.
То есть с 24 февраля ни одной диверсий на территории Одесской области не было?
Не было допущено. У нас есть факты совершения преступлений, которые касаются государственной измены, коллаборационизма. На сегодня мы направили в суд 41 уголовное производство. Уже есть ряд приговоров. С этим мы активно работали. Кстати, 41 производство которое закончил следственный отдел СБУ в Одессе — это наибольшее количество по Украине. Целый ряд лиц еще задержаны, им объявлены подозрения. Возможно, это потенциальные диверсанты. Но то, что правоохранительная система работает на опережение, является вкладом в контролируемую обстановку в Одессе.
Граждан РФ задерживали?
Да. Им инкриминировали сотрудничество с государством-агрессором, а именно пропаганда в сети, агитация населения в пользу врага.
На оккупированных территориях часть политиков, чиновников перешли на сторону России. Такие люди могут быть и в нас. Ведется превентивная работа по выявлению коллаборационистов во власти?
Да, мы занимаемся такой работой. Определенные лица есть в поле зрения. Больше сказать ничего не могу.
Но кто это – депутаты, политики, чиновники?
Когда будут подозрения — тогда узнаете. Пока эта работа продолжается.
О гуманитарной и волонтерской составляющей, которая важна для защиты страны. 4 июня в Одессе задержали руководителя благотворительного фонда «Ассоль» и его сообщника. Как сообщили в издании 368.media – руководитель этого фонда Дмитрий Антипов. Их подозревают в хищении международной гуманитарной помощи: касок, бронежилетов, медицинского и других принадлежностей якобы для нужд армии. Какая мера пресечения им избрана?
Фамилии называть я не могу. Одно из должностных лиц этой организации было задержано. Суд избрал меру пресечения в виде содержания под стражей с альтернативой внесения залог 2 млн 200 тыс. гривен. Этот залог был уменьшен в апелляционном суде до 300 тыс. гривен. Залог внесли. Сейчас это лицо находится на свободе. Расследование продолжается. Думаю, в июле мы его завершим, направим в суд. Никаких проблем с расследованием нет. Там еще одно лицо привлекается к ответственности, которое было сообщником главы этого фонда.
Это одно из приоритетных направлений работы правоохранительной системы по выявлению преступлений хищения гуманитарной помощи.
Были еще подобные случаи в Одесской области?
Там, где бы мы объявили подозрения, пока нет. О другом пока говорить не могу.
В начале июня руководительница известного в Одессе и Украине БФ «Корпорация монстров» Екатерина Ножевникова сообщила, что «на фонд открыто уголовное дело в СБУ». Вам известно о каком деле идет речь?
В тех делах, где процессуальное руководство осуществляет Одесская областная прокуратура, нет производств где бы фигурировал фонд «Корпорация монстров». Из той информации, которую я могу сказать — это действительно уважаемая организация, с хорошей репутацией и надеюсь, что не будет никаких претензий.
Источник: Суспільне
Загрузка ...
