Жительница села Крещеновка на севере Херсонской области 36-летняя учительница начальных классов Оксана Корецкая рассказала УНИАН, как встретила с семьей приход российских захватчиков, о пережитых обстрелах, поведении оккупантов и эвакуации во Львов.
Три месяца назад Херсон встретил врага одним из первых городов – на область российские кафиры двинули из Крыма. Но жители дальних степных деревень не планировали эвакуироваться, были убеждены, что российская армия не станет искать себе «приключений» на равнине. Однако ошибались.
«Думали, что в степные деревни россияне не придут»
Сын Оксаны учится в колледже Херсона. Он позвонил родителям и попросил, чтобы его забрали из общежития. Однако Оксана сначала отреагировала с улыбкой, мол, только четверг еще рано домой. Тогда сын сообщил, что началась война: прислал видео, сделанное из окна общежития, как что-то горело. Это была Чернобаевка, вся в черном дыму. Оксана была в шоке.
Однако ее муж быстро накинул на себя, что попало под руку, и поехал за студентом. Он увёз из Херсона и других детей односельчан. Уже тогда на заправках были большие очереди, а на дорогах – пробки.
Несколько дней в их селе только слышны далекие взрывы. Люди думали, что к ним, в степные деревни, никто не придет. Но через несколько дней российская колонна около 300 человек уже была рядом с Крещеновкой.
Россияне остановились в окрестностях, возле ферм и кладбища. В самую деревню не заезжали. Но у людей началась паника. К незваным гостям на переговоры пошел староста села – у него отобрали и выключили телефон. После этого кафиры взяли мужчину с собой и пошли по домам проводить «разъяснительную работу» среди жителей. Уверяли, что стрелять людей не будут, так что и волноваться, мол, нет причин.
Несмотря на нежелание пересекаться с русскими военными, люди ходили доить скот на фермы.
С приходом кафиров к селу начала приближаться и «линия фронта»: от обстрелов сильно гремело, изба Оксаны трещала.
«Думали, что рассыплется», – вспоминает женщина.
Один снаряд прилетел в центр села, также падало соседям в огород, оконные рамы трескались, вылетали, повсюду сыпались обломки… Из дома выйти было невозможно.
Семья Оксаны оставалась в доме, ведь погребы были малы и ненадежны. Чтобы защитить детей, женщина во время обстрелов набрасывала на них матрасы и одеяла.
«Днем еще как-то жили, а вечером боялись ложиться спать, чтобы не проспать очередные обстрелы, боялись не успеть спасти детей», — говорит она.
Впоследствии соседнее село разбили, полностью все было разрушено, перебиты линии электропередач, которые сразу невозможно было восстановить. Поэтому вся округа сидела без света. Оксана держалась неделю, но нервная система начала давать сбой. Поэтому решили выезжать из Крещеновки.
«Мужчин на постах раздевали, искали татуировки»
Общество решило сначала вывозить только женщин и детей. Местные мужчины сами организовались, повесили на машины белую ткань и решили ехать в более безопасное место – Золотую Балку. Сами планировали возвращаться. Однако никто не мог обещать, что им дадут это сделать.
Поэтому приходилось договариваться с оккупантами: говорили «главному» номера и цвет машин, чтобы на блокпостах пропустили домой. Однако никакие договоренности не помогали избежать тщательного осмотра и обысков. Мужчин раздевали, искали на них татуировки, выборочно смотрели паспорта… Вели себя кафиры по-разному.
«На блокпостах говорили: «Не переживайте, мы земляки… Счастливого пути». Пытались быть вежливыми, но выглядело все это абсурдно. Такое желание было плюнуть в лицо, или что-то обидное им крикнуть. А ты сжимаешь зубы, молчишь. Слезы катятся. Дети плачут. Это ужас», – вспоминает Оксана дорогу к Золотой Балке.
Женщина с детьми поселилась в окрестностях Золотой Балки. Оттуда видели, как горят родные села, по звукам уже могли разобрать, куда и откуда стреляют, беспокоились за коллег, знакомых.
18 марта, в день рождения мужа Оксаны, россияне заехали в их село Крещеновка. По словам женщины, кафиры приехали на БТРах и танках, направили стволы на дома и сказали, что у людей, которые там еще остались, есть всего несколько минут, чтобы покинуть поселок.
Муж Оксаны вместе с соседями собрались через 15 минут – схватили те из вещей, которые могли, и поехали в свои семьи в Золотую Балку.
Оксана рассказывает, что и после этого кафиры разрешали крестьянам заезжать в Крещеновку, потому что у многих там осталось хозяйство. Только проверяли документы, обыскивали.
«Но со временем становилось все хуже. У людей забирали сим-карты, телефоны. Потом резко запретили въезд. Категорически, чтобы не сдавали позиции. В деревню завезли много техники», – рассказывает женщина.
Были и такие семьи, что не уезжали из села. Когда у одного из таких у дома упал снаряд, на их ребенка, парня-третьклассника, упала стена. Ребенка придавило, и хотя ночью он не очень понял, что происходит, просто кричал: «Я жив!».
Парня спас ковер, висевший на стене. Ребенок чудом выжил, но немного хромал. Родители остались невредимыми. На следующий день семью тоже вывезли в Золотую Балку. Впоследствии из-за обстрелов Крещеновки погибли двое односельчан Оксаны, которые просто не успели спрятаться.
«Россияне – бедность во плоти»
«Что их техника, что они все — настоящая бедность, — говорит Оксана. — Словно с памятника содрали технику и приволокли. Но их настолько много, они как муравьи… Своих не лечат, расстреляли — приехали следующие».
По словам переселенки, одного односельчанина, молодого парня, ставили на колени, снимали на камеру, чтобы он на старосту что-то наговорил, обещали застрелить, но тот был непреклонен в своей позиции. Перенес издевательство, остался жив, смог уехать.
Самого же старосту села держали дома под стражей почти месяц за то, что он участвовал в АТО, хотя он даже не служил в армии. Мужчину избивали – стопроцентно. А пытали ли… Сам он не рассказывает даже жене. Рад, что удалось выбраться живым.
«Россияне обстреляли наши дома, порезали натяжные потолки у людей. Наверное, завидуют, что мы так живем. В нашем доме все вывернули, мои платья, вышиванки валялись посреди веранды…», – рассказывает Оксана.
Последней каплей для крестьян стала «чистка» домов, когда искали тех, кто имеет отношение к военнослужащим.
«У знакомых, приютивших переселенцев, забрали 500 грн, серьги из медицинского золота выгибали, видимо, искали пробу. Сказали всем сесть на кухне и не вставать. Телефоны сложили в сторону и сидели, не двигаясь, пока россияне пошли на второй этаж и обошли все комнаты… Один говорит: «А телефоны?» На что другой ему ответил: «Да там уже все чисто. Ты думаешь, они нас не ждали?», – говорит Оксана.
Она вспоминает, что «проверка» – это очень страшно. Ведь тогда одни оккупанты направляют стволы БТР в сторону домов, другие идут по огородам, третьи – по улице. В таком «окружении» люди боялись даже шевельнуться. Ибо одно «неправильное» движение, и все…
«В соседнем селе застрелили 14-летнего мальчика, дети шли по улице с телефонами… Увидели проверяющих, испугались, начали бежать, забежали на пустырь, прилегли на землю. И как только хотели встать, одного застрелили. Довезти в больницу не успели, умер. …Не знаю, за кого приняли детей, возможно, подумали, что их снимают на камеру… Очень страшно», – рассказывает переселенка.
По ее словам, страдали и волонтеры: «Парень ехал и сказал, что у него нет телефона. Когда его обыскали и нашли гаджет, три часа мордовали. Под дулами и выстрелами он копал себе яму. Просто издевались…».
Оксана говорит, что однажды россияне сопровождали машину с детьми и специально завели ее на линию огня, а сами развернулись и уехали. Начались обстрелы, к счастью, гражданские остались в живых.
«В оккупацию – можно, из оккупации – нет»
Некоторые крестьяне окольными путями пробирались мимо блокпостов или удобряли россиян едой или сигаретами. Оксана тоже ходила на «переговоры» к оккупантам, просила выпустить в официальный «зеленый коридор».
Рассказывает, что молодой оккупант, лет 35, которого крестьяне называли между собой «Восток», сказал, что за всех несет ответственность. То есть намекал, что крестьяне – уже его «подопечные». И с ухмылкой добавлял, что никакого «зеленого коридора» там нет.
По словам переселенцев, на блокпостах российские военные специально задают провокационные вопросы, чтобы посмотреть на реакцию.
Кстати, в оккупированные Херсон и Крым людей пускали, а украинскую сторону не хотели.
«На одном из русских постов стоял нормальный мужчина. Сам, кажется, из Донецкой области. Рассказывал, что однажды праздновал юбилей знакомого, к нему пришли и сказали, что завтра в военкомат. На другой день забрали, и вот он там, на посту» , стоял, даже не понимал, почему — говорит переселенка.
«Если бы на блокпостах телефон поймал Wi-Fi, нас бы расстреляли»
У женщины было много фото и видео в вышиванках, праздников, волонтерской деятельности, где плели сетки. Пришлось все удалять.
По дороге на постах россияне спрашивали о наличии ноутбуков, на свой страх и риск переселенцы говорили неправду в ответ.
Когда уже приехали во Львов и включился Wi-Fi, Google аккаунт восстановил большую часть фотографий и видео.
«Меня так перетрясло… Я понимаю, что если бы где-то на блокпостах телефон поймал Wi-Fi, нас бы расстреляли. Даже желтый цвет куртки моего ребенка они воспринимали как патриотизм. Они видят нацизм в элементарных вещах…», — вспоминает Оксана .
Когда женщина увидела украинских военных и односельчан, не смогла сдержать слез. Она счастлива, что ее семье очень удалось выбраться из оккупации живыми. После их выезда на трассе были расстреляны мирные люди.
«Как только россияне не запугивали людей, все знают, что Херсонщина – это Украина. Мы не будем какой-то ХНР. Это невозможно. Они думали, что нас сломают, и сделали самую большую ошибку, потому что мы наоборот стали настолько крепки, как кулак, который держит всю страну. Мы едины», – с гордостью говорит жительница Херсона.
Пока Оксана с семьей во Львове. Когда приехали, не могли прийти в себя: вокруг все хорошо, люди убирают, украшают дома, придомовые территории… А семья Оксаны осталась без дома… Первую неделю не могли понять, в каком они мире, удивлялись, что можно выйти на улицу и пройтись по городу .
«Не понимали, какой день недели, какая дата. Правду пишут, что у нас девяностый день февраля. Так и застряли в этом периоде…», – говорит Оксана и благодарит Бога за оставшихся в живых.
Свою благодарность знакомым львовянам, предоставившим семье бесплатное жилье, женщина не может передать словами. Говорит, испытывает невероятную гордость за страну и людей – своих, украинцев. И ждет, когда над родными селами снова взовьется украинский флаг.
Источник